Ришар, мой славный друг юности, соквартирник, собутыльник и компаньон, он даже не знает, что я собралась написать о нём. Я помню, как он сидит на диване в квартирке на улице Оран и наигрывает на гитаре сковывающие и холодные мелодии своего сочинения. Подпевает на английском. Ему было под сорок, когда мы познакомились. Уже 15 лет прошло с тех пор, как мы кадрили одних и тех же парней на спор в душных парижских барах, разговаривали по ночам на балконе и плакали вместе с Миядзаки. Ришар ужасно саркастичный и очень ранимый, только тщательно скрывает это.
«Я приехала. Командировка – три дня. Ты где?» — телеграфирую из самолёта, едва приземлившись. «Влюблён, пьян, купил два дома на побережье,» — приходит ответ. Вечером рассказывает историю о невероятно изворотливом риэлторе. По его совету купил два дома и сразу сдал один, чтобы рассчитаться по кредиту за второй. От домов всего 35 километров до моря на велосипеде. Опять встречался с психологом, что-то понял очень важное, но забыл, потому что напились, и он заснул лицом в руль своей старенькой Рено на паркинге: «Но клянусь, когда вспомню, то стану другим человеком!»
Продал квартирку на станции Шаторуж, чтобы бросить работу звукорежиссёра на телеканале, переехать в Ниццу и устроиться кассиром в местный ЦОН. Быть ближе к предмету своей любви: «Хочу быть проще, хочу жить другой жизнью». Понял, что сделал ошибку, вернулся, купил другую квартирку на станции Шаторуж. В ней мы спим втроём с сестрёнкой и Оксой Ким на раскладном диване: «Девочки, на счёт три переворачиваемся на правый бок». Мы приехали на концерт Radiohead и Ришар поёт нам их песни под гитару.
Утром на кухне у моего дедушки в «Коктеме» жалуется на призраков советского прошлого, которые ему снятся и мешают спать каждую ночь.
Сидит на корточках на вокзале «Алматы-2» и щёлкает семечки с вагоновожатыми: «Сегодня я познал жизнь».
Чуть не упал с крутого склона в Чарыне, сел на землю с побелевшим лицом: «Знал бы, что умру сегодня, написал бы перед отъездом завещание. Скорее всего, ничего бы тебе не оставил».
Замечает, как отросли мои волосы к очередному приезду: «Как тебя пустили в самолёт, дикую и косматую?»
Знакомится с моим будущим мужем: «Не разбей его, как хрустальную вазу, дорогая».
Идём пешком через ночной Париж и съедаем огромную коробку с шоколадом:
Привези мне водки в следующий раз. От водки не бывает диабета
Оказались оба без денег, взяли новый белый Порш на тест-драйв, катаемся по городу и свистим прохожим. Заруливаем в хипстерский ночной клуб, Ришар кричит толпе молодых парней перед его дверями: «Голосуйте за Саркози!».
Заходим в Диснейленд с чёрного входа, вместо билета отдаём друзьям две шоколадки «Казахстан». Катаемся на всех страшных и невыносимо ужасных аттракционах по два раза. В конце Ришар просится в «Кукольный городок», где кроме нас только двухлетние малыши в лодочках. Сидим, поджав ноги и еле втиснувшись в детские сиденьица, смотрим, как танцуют куклы в костюмах народов мира. Ришар с горящими глазами ловит момент, когда одна мелодия перетекает в другую: «Слышишь? Как они это сделали? Идеальная синхронизация!» В метро по дороге домой спит уткнувшись мне в плечо, на куртке остаётся мокрый след.
Он заклеивает даже самый незначительный порез на коже, улавливает малейшую перемену настроения по голосу, подшучивает, передёргивает, выручает в трудную минуту, может развеселить, принимает всех — абсолютно всех людей на своём пути.
Ранним утром выходим проводить Ришара в аэропорт, у подъезда сталкиваемся с группой ментов, 5-6 человек стоят полукругом, как будто нас ждали. Покажите документы. «Что хотят эти милые люди?» — спрашивает у нас полусонный Ришар, смотрит на них мягко и дружелюбно. Иностранная речь заставляет ментов встрепенуться. Гражданин какой страны? Франция. Где его регистрация? Куда едете? В аэропорт. В этом доме только что было ограбление. Мы забираем вас в РОВД, вы подозреваемые, а в чемодане у вас украденные вещи. Он — главный подозреваемый. Хватают Ришара за локоть, и тащат к большому ментовскому бобону. Ришар непонимающе оборачивается и пытается вырваться. Сопротивление при задержании. Меня охватывает паника. Стойте! Муж уводит одного из них в темноту и отдаёт крупную купюру, потом ещё одну. Менты нехотя отпускают Ришара, мы бежим к машине и уезжаем.
«Я был бы самым красивым пленником Казахстана,» — шутит Ришар в машине. А мы с Аскаром негромко обсуждаем, что было бы, если менты поняли, что Ришар – гей. Как бы вели себя, побоялись ли, что иностранец. А если он был бы не иностранец? Хорошо, что не пришлось проверять.
Прощаясь, Ришар шутит, что «уж лучше вы к нам на Колыму». Я смеюсь: «Что мы там не видели, в ваших Европах». Но мы оба понимаем, о чём он.